Израиль очень тяжелая страна. (Как будто бывают легкие!) Можно ли ее
полюбить? Можно. Но сложно.Потому что раздражать вас будет все. И
гнусная погода, когда летом плюc 50 в тени и дышать нечем, и какое к
черту море, когда там вода, как суп с медузами. И душ пять- шесть раз
в день. Через пять минут, как и не был.


А зимой, когда дождь идет снаружи сплошной стеной, а дома
каменные стены и каменные полы, то холод поднимается от этих чертовых
балат по позвоночнику и хочется только одного — свернуться в клубочек
на электрической простыне под одеялом и до весны не вылезать.
А надо еще до душа добраться. А там холод собачий и плесень из
углов выползает из-за влажности будь она неладна. А электричество на
обогрев или наоборот стоит столько же сколько пятизвездочная гостиница
в Париже.
И не дешевеет ни на шекель. Уроды.
И транспорт этот! Когда все едут как хотят и сигналят, сигналят как
сумасшедшие, а чего сигналить, когда правила есть. И не только
сигналят, а
еще остановятся и ругаться начинают через всю улицу. Шофер везет
пассажиров как картошку и спасибо, что автобусы хоть иногда по
расписанию ходят, прибавить к расписанию плюс два-три часа на пробки.
А аварий сколько? Больше чем терактов.
И дети эти израильские наглые и шумные, на голове стоят, с
ногами на сиденья лезут, взрослых не уважают, и орут. Боже, как они
орут!!! Что там у них в горле что они так орут. Неужели нельзя
спокойно разговаривать?
Теракты эти постоянные. Не знаешь вернешься или нет, и
правительство ни хрена не делает, а должно думать и делать, а не
делает. Из дома страшно выйти или новости включить. Как детей в школы
отправлять?
А если автобус взорвется? А если нож? Прежде чем ребенка на
улицу выпустить, повторить надо чтоб никаких наушников, а то не поймет
что происходит и не успеет убежать. Сто раз повторить, чтоб звонил
постоянно. Ведь не привяжешь. А хочется.
Как там в 90х шутили? Что такое израильская рулетка. Это когда приходишь
на автовокзал и выбираешь автобус. Это типа юмор у нас такой.
Все спрашивают, как вы там живете. Да вот так и живем.
А потом дети идут в армию и дни становятся длиииными,
длиииными, а ночи еще длинее. Господи, убереги!
Проезжаешь мимо махсома (блокпоста), смотришь на них (в полном
боевом при 37 в тени) и думаешь, что только бы домой вернулись. А
потом включаешь новости и вот они, на этом самом месте, на этот раз
повезло, успели. Пусть и в следующий раз тоже, а? Ну тебе же не
сложно…
А еще сирены воют когда обстрелы и тут совсем уже тошно. Вы
слышали как сирена воет? Гнусный звук. И ощущение беспомощности полной
потому что не знаешь где и как все может в любой момент закончиться.
И бюрократия достала. Везде. В банках, в битуах леуми
(институт национального страхования), в мисрад а-пним (МВД). Сидят
булочки жрут целыми днями, очереди огромные и никто ничего не решает
потому что решает вот та вот начальница, которая сейчас в декрете была
в прошлом месяце и когда она выйдет то приходите снова, а можете и не
приходить
потому что все равно ничего не решат потому что те бумажки,
что вы в прошлый раз принесли уже устарели и нужны новые и нет у нас
нет факса и да только оригиналы. Приносишь. Нет, уже не надо. И это
южное расслабленное левантийство, когда у всех вечная круглосуточная
сиеста и никто никуда не спешит, все теряет, не помнит, когда
назначены встречи,
опаздывает, не приходит, отменяет в последнюю минуту и орет
потом почему вы не пришли, забыв что отменил. И одиннадцать это не
одиннадцать это плюс час как минимум. А куда спешить?
А за неделю до праздников все перестают работать. Да, да,
неделя праздников плюс неделя на подготовку. Приходишь, а тебе говорят
— ни, после Пурима приходите. Так до Пурима еще неделя! Да? После,
после. Пурим же. Какая работа?
А праздников этих ууууу. А летом все в отпуске. Вся страна в
отпуске. Когда приходить? Осенью. Осенью осенние праздники. Вот между
Суккотом и Ханукой еще можно что-то успеть сделать. Если ничего не
потеряют.
И города некрасивые, шумные, грязные. Дома задрипанные
какие-то. Крыс везде полно. Кошки эти тощие противные по мусоркам
шарятся. Тараканы размеро с тигра. Летающие!!! Господи, зачем ты
приделал ему крылья? Тебе скучно было?
Школы дурацкие. Дети там только орут, математику не учат,
порядка нет, балаган сплошой. К учителю на ты и по имени. Учителя в
джинсах и на столах сидят. Что можно в такой обстановке выучить?
А люди? Одеваться не умеют. Ходят практически в пижамах. Все в
шлепках. Мужики круглогодично в шортах этих дурацких. Женщины не
красятся. Балахон нацепит или маечку из-под которой лифчик торчит и
вперед. А как же женственность?
Медицина эта хваленая. Скорая — дорого, врачи на дом не ходят,
очереди к специалистам на месяца. И тащишься к врачу с темппературой
под сорок чтобы он акамольчик выписал, антибиотиков не допросишься, а
в приемном покое в больнице полночи можно повести. С того света точно
вытащат, но от гриппа загнешься.
А иврит? Боже, как можно понять язык, в котором не пишутся
гласные? И логика, логика где? И советы, все дают советы, все
противоречат друг другу, не знаешь куда деться от этих советчиков.
Аааааааааааа…
И вот проходит время. Песочные часы переворачиваются и раз, и
два и три и много. И ловишь себя на протяжной летящей вверх интонации
в конце фразы: «А давайте после Пурима решим, после… Неделя, да. Но
ведь Пурим. Куда спешить? „
И жара — это так круто потому что холод был там в детстве и
снег это конечно ух ты, но три дня — вполне достаточно. Уберите.
И ждешь этого мерзкого жгучего лета и сидя на скамейке
подставляешь лицо шальному средиземноморскому солнцу и балдеешь. А
море такое красивое! Ну и фиг с ними медузами. Можно и просто так
посидеть.
Волосы в хвост или распустить как получится, тайцы (как это
по-русски называлось?, туника, шлепки, косметика? какая косметика? )))
и вечером босиком пройтись по берегу когда волны набегают на берег и
шуршат разбитыми ракушками и светятся огни города. Сумасшедшего,
грязного, расписаного графити, населенного фриками всех размеров и
мастей и безмерно любимого теперь. А ведь когда-то казалось что
никогда…
Никогда не говори никогда. Сначала чужой, а потом открылся,
показался, дома раздвинулись, окна улыбнулись и огни фонарей
складываются в: “Ты дома! » И улицы по которым когда-то брел в дом и
не знающий что твой, обретают имена, воспоминания и те самые знаки, по
которым узнаются родные места.
Ну воют сирены и да, страшно. Ну выйдут все из автобуса, когда
завоет. Кто присядет как положено, кто так и не перестанет по телефону
трындеть, а кто-то будет снимать как ракета летит. А че? Красиво ведь.
Да и зимой не так уж страшно. Можно вернуться домой и
забраться под одеяло. Да и что там этой зимы. Три месяца цветущих роз
и прочей буйной растительности. «Да разве могут дети юга, Где розы
плещут в декабре...» Вот оказывается о чем это.
А цветущая пустыня? Видели? Нет? Много потеряли. А Кинерет? Тверия?
Цфат? И город золотой под небом голубым… Когда он появляется
из-за холмов, то… Нет, это не объяснить. И иврит вдруг становится не
просто понятным, а ловишь себя на том, что забыл, как это будет
по-русски и дети переходят на иврит и ты с ними. Потому что так
удобнее.
Шофер в автобусе, с которым ездишь уже семь лет, остановится и
подождет пока бежишь к остановке, улыбнется и спросит ма нишма (как
дела) и как дети, давно не видел чего-то и когда уснешь по дороге, то
разбудит на твоей остановке чтобы не проехала.
В автобусе напрочь застрявшем в пробке с задних рядов начнут
передавать коробку печенья, а с передних поплывет пачка чипсов.
Застряли так хоть покушать.
Надменная служащая в какой-нибудь госконторе прочитает письмо
с просьбой, вдруг улыбнется, предложит попить, побежит к начальнице и
сделает за пять минут то, о чем ты даже и не просил потому как не
верил что это возможно. А она сама предложит. И еще ругаться будет что
не просили. Что? Не знаете где живете? Посмелее, посмелее, становитесь
израильтянами. Еще воды? Всегда так? Нет. Но ведь бывает. И мы
стараемся чтобы было так!!! Мы очень стараемся!
И если не дай Бог что-то случится на улице, то вся улица будет
там чтобы помочь. Побегут через дорогу, машины остановятся. Человеку
плохо.
И если не дай Бог заболеешь, то сделают все чтобы спасти,
помочь, поддержать. Один на один с бедой не останешься никогда. Только
не надо стесняться, не надо бояться, надо говорить и просить о помощи.
Это не стыдно. Это по-человечески.
И дети, эти наглые израильские дети, которых переорать никто
не может, кинутся помогать первыми если что. Они вообще не понимают,
как можно не. А еще они виртуозы в разрешении конфликтов и блин,
психологи с пеленок. И умные, аж страшно. Откуда спрашивается?
И никакой теракт, никакая сволочь, никакие политические и
идеологические разногласия и последующая грызня, не способна помешать
вот этому вот непередаваемому ощущению что ты дома, что ты не один,
что помогут, что всегда рядом будет кто-то кто протянет бутылку воды и
покачает укоризненно головой: «Жарко у нас. Надо больше пить, хамуди.