Жила была девочка. Обычная такая девочка. Из обычной семьи. Были у нее и игрушки — грузовик, заяц и пулемет Максим. Хороший такой пулемёт, железный, зелёный. И папа у девочки тоже был, и папу она любила. Все в общем то хорошо было у этой девочки.
По соседству был магазин игрушек. И в нем продавали игрушечные швейные машинки. Ну такие замечательные, что даже представить нельзя что в них играть можно, а не только смотреть. Синенькие, с настоящей иголочкой, с настоящей подставкой. И шили по настоящему, настоящим стежком. Можно зайцу например на такой было бы рубашку сшить. Или штаны. И бегали девчонки каждый день любоваться на это чудо. А что с ним делать, кроме как любоваться? Ведь денег чудо стоило — 4 рубля 26 копеек.
А однажды прямо в момент любования пришел в магазин дядька. Мятый немного, с перегарчиком. И купил эту самую машинку без всякого благоговения, будто это и не машинка чудесная была вовсе, а килограмм сахара какого нибудь. Завернули ему покупку в серую бумагу оберточную и пошел он. С покупкой.
А девочка во двор вернулась притихшая. И весь вечер и всю ночь думала — надо же. Оказывается бывают другие девочки, которым такое вот сокровище просто принесут и подарят. И взвешивала — а не подарят ли когда нибудь такое и ей? Пришла к выводу — нет, не подарят. Особо чудной дочкой и внучкой она не была, красотой неземной не отличалась, и папа ее на руки после работы не брал и к потолку не подкидывал.
Обидно…
И решила девочка — а не нужна ей эта машинка. Нисколечко не нужна, вот ещё глупость какая, машинки кукольные. У нее пулемет есть. И грузовик. И заяц. Можно зайца в грузовике возить, будто бы он раненый красноармеец.
И перестала в магазин ходить. На глупости смотреть.
А потом как то раз пришел папа — весёлый, чего то там у него на работе такое получилось хорошее наверное. И девочку на руки взял. И пошел с ней на руках в магазин где были и книжки, и игрушки, и карандаши. И сказал — а там такие машинки швейные я видел, прямо как настоящие. Давай тебе такую купим, что ты как пионер -герой у нас, все пулемет крутишь.
И две минуты пути до магазина были самыми счастливыми в ее маленькой девчоночьей жизни. Что вот сейчас, вот прямо сейчас это сокровище попадет к ней в руки и будет по настоящему ее. И как она играть с ней будет. Нет, сначала смотреть просто. И аккуратно тряпочкой протирать. И будет самой богатой девочкой на свете — шутка ли, ну у кого швейная машинка есть? Синенькая? А у нее будет! И за две минуты пути дала себе что обещаний относительно поведения, и по заборам не лазить, и гольфы не рвать. А, что мелочиться — ради такого даже манную кашу есть можно!
А не было в магазине машинки. Раскупили все.
Вот ведь незадача, сказал папа. Ну скажи что хочешь, давай другое что нибудь купим? А девочка только головой помотала.
Потом у папы опять работа началась, и про машинку он уже и не вспоминал. А девочка крепко накрепко решила — больше никаких мечт. Пулемет Максим. И красноармеец Зайцев. И плакала иногда потихоньку перед сном. Так себя, дурочку, жалко было. Надо же быть такой глупой — поверить что машинка за 4 рубля 26 копеек может ей достаться.
А машинку ей все таки купили. Потом. Бабушка понаблюдательнее папы была. Нашла где то и привезла девочке. Терпеть не могла девочка эту машинку, свидетельницу ее дурости. Играла при бабушке чтобы ее порадовать, да все мечтала чтоб она сломалась. Так чему б там ломаться то — железная.
Потом эта девочка кстати замуж вышла. Вот прямо верхом на пулемете и выехала. И никогда никакими глупостями не занималась — никаких цветов не хотела, никаких конфет и мишек плюшевых. Глупости какие, у нее пулемет Максим есть. И вообще она — красноармеец Зайцев. И очень смешно подруг было слушать которым не те цветы на восьмое марта подарили или колечко не купили. Вот ведь дуры то, неужели непонятно что не нужно нормальному красноармейцу никаких цветов. Это расслабляет и подкашивает боевой дух. Если они, например, вдруг не те.
А потом муж этой выросшей девочки позвонил и сказал, в годовщину свадьбы, мол ты жди сюрприз вечером. Красноармеец Зайцев на эту диверсию не повелся. Знаем мы сюрпризы ваши, коробка конфет из супермаркета.
А когда вроде как годовщина то уже календарно кончилась и вообще уже ночь наступила, и она совершенно не страдая от отсутствия сюрпризов супругу своему по телефону сообщила что спать ложится, чего и ему советует, супруг начал извиняться. Что не успел, не получилось. Что хотел как в день свадьбы голову обрить налысо, и цветы купить такие как в свадебном букете были.
Ничего страшного, сказала девочка онемевшими губами. Не последний день живём. И очень осторожно отбой нажала. Осторожно — потому что её как раз в этот момент игрушечной швейной машинкой по всем нервам какие в человеке напиханы
— шандарахнуло. Потому что муж, как и папа, был не любитель всех этих глупостей, если это не пулемет Максим. И тоже в работу ушел, работа дело серьёзное, а не ваши эти все. Машинки швейные. Игрушечные. И ещё раз проверила, нажался ли отбой, потому что губы начали выпячиваться сковородником и покатились слёзы — не те, красивые, которые в кино показывают, а градом, от которых нос картошкой становится и лицо пятнами идёт и мычание какое то отвратительное вместо женственных трогательных всхлипов. И где то там между всхлипами были мысли про манную кашу, гольфы, про то что юбки носить необходимо, и курить бросить немедленно. Глупости в общем всякие, будто бы с первого раза что то непонятно было.
А потом она лицо умыла. Вина налила себе. С вином этим к зеркалу подошла и сказала — дурак ты, красноармеец Зайцев. Два наряда тебе вне очереди. И пошла спать.
А рядом с кроватью всю ночь стояла растерянная девочка, с двумя косичками и с одноухим зайцем в руке. Потому что уже не было на свете бабушки, которая была бы наблюдательнее…

© Ольга Галкина